Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов

что ничего не произошло. Потому что драться с ним глупо. А выходить – позорно. Но хмыря в трамвае не оказалось. Вольский приложил проездной к валидатору, сел и уста вился в окно. Мимо ползли бесконечные обветшалые панельные дома, построенные в восьмидесятых: серые, бледно-жёлтые, болотные. Вольский смотрел на них с тоской.

Незаметно он задремал, проехал свою остановку и проснулся от детского вопля. Кричала девочка лет пяти. Она махала ручками и топала ножками. Мамаша презрительно смотрела на неё сверху вниз.

– Не прекратишь верещать – оставлю тебя здесь. Слышала меня? Будешь в трамвае жить.

«Как так можно с ребёнком?» – подумал Вольский.

Он вышел из трамвая и поплёлся назад, куря на ходу.

Дома никого не было. На тумбочке в прихожей лежала записка: «Коля, я ушла по срочному делу. Но скоро вернусь. Надеюсь вернуться до того, как ты вернёшься. Если не вернусь до того, как ты вернёшься, пожалуйста, поешь суп. Я сварила. Кастрюля на плите. Суп куриный, с вермишелью. Если ты себя плохо чувствуешь, обязательно ляг. Возьми подносик и поешь лёжа. Только не ошпарься. Люблю тебя. Саша. П. С. В холодильнике есть свежее масло. Намажь на хлеб. Так вкуснее».

Вольский читал и немножко улыбался.

«Вот оно, счастье».

Есть, впрочем, не хотелось.

Он налил чаю, включил ноутбук и проверил заказы на бирже контента. Ничего стоящего. Предложений в личке тоже не было. Последнее время дела шли плохо. Цены упали дальше некуда, и всё равно статьи почти не покупали. Видимо, информации стало слишком много. И рынок потихоньку умирал. Либо перерождался. Но во что? Вольский понять не мог. Он проверил ещё несколько бирж. Везде одно и то же. Кажется, пришло время искать обычную работу. Вопрос в том, кому нужен разменявший четвёртый десяток филолог-недоучка. Ответ, в принципе, есть. И не один. Можно устроиться разносчиком еды, охранником, раскладчиком товара в сетевом маркете. Может быть, трамвайным кондуктором. Беда в том, что Вольскому эти ответы сильно не нравились. От этих ответов у него во рту появлялся привкус хозяйственного мыла.

Щёлкнул дверной замок, потянуло сквозняком.

– Коля, я пришла! – крикнула из прихожей Саша и несколько раз громко хрюкнула. – Извини, задержалась. Сейчас хрю-хрю-хрю расскажу.

– Я тут, – осторожно отозвался Вольский. – Заказы смотрю на бирже.

– Постой, а ты ел? Хрю. И как ты вообще себя чувствуешь? Хрю-хрю-хрю.

Он выбрался из-за стола и выглянул в прихожую. Саша пыталась стащить ботинок, упираясь пальцами ноги в его задник. На руках у неё сидел мопс желтоватого окраса, с коричневой сморщенной мордочкой.

– Ну, вот, ты увидел, – сказала Саша смущённо. – А это Принц Альберт. Познакомься!

Она немножко приподняла пса.

– Здравствуйте, – пробормотал Вольский. – Погоди, а где ты его взяла?

– Сейчас расскажу.

Саша поставила Принца на пол, и он тут же умчался в сторону кухни.

– Так вот, ты же помнишь Ольгу Сергеевну?

– Смутно.

– Это старинная подруга моей мамы. Ты её видел несколько раз. Прелестная старушка, очень интеллигентная. Завтра она улетает в Оренбург на свадьбу внука.

– А Принца оставить некому, – догадался Вольский. Это было несложно.

– Вот-вот, – кивнула Саша.

Она сняла ботинки, куртку и миленькую вязаную шапку с помпоном. Обняла Вольского. От её щеки свежо пахло улицей.

– Попросила приютить его на недельку. Деньги на корм я, конечно, не взяла.

– Ну, правильно.

– Принц Альберт очень благородный и воспитанный пёс, я тебя уверяю. Неудобств он нам не создаст.

– Да я же не против. Пусть живёт. Тем более, недолго.

– Не больше недели, – сказала Саша, поцеловала его и пошла умываться.

Мопс выглядывал из кухни. Вольский наклонился и похлопал по колену. Принц не шелохнулся. «Какой же ты страшный, братец». Пёс хрюкнул и спрятался. Саша вышла из ванной, шмыгая носом.

– Так. Теперь. – Она огляделась. – Повтори, что врач сказал.

– Ну, он сказал, что ничего страшного. Я, в общем, здоров.

– А камень? Ты говорил по телефону, что это вроде бы камень. Хотя не точно.

– Врач сказал, это был просто очень сильный спазм. Давай чаю попьём.

– Давай, но что там с камнем? Он есть или нет?

– Кажется, нет. Терапевт так сказал.

– А кто сказал, что есть?

– Та, которая делала УЗИ. Она сказала, что подозревает камень. Но не уверена. А терапевт говорит, что точно никакого камня нет. И это просто спазм.

Вольский налил воды в чайник и поставил его на огонь.

– Это поразительно, – сказала Саша с нервным смехом. – Впрочем, чему я удивляюсь? В этих районных поликлиниках сидят одни неучи. Да и в больницах ничуть не лучше. Зря, что ли, в народе нашу больницу прозвали «Третья истребительная»?

– М-да.

– И что теперь? Лечение тебе никакое не назначили, правильно?

Вольский покачал головой.

– Так лечение не нужно. Я здоров. И чувствую себя хорошо.

– Надеюсь. А если приступ повторится?

– Маловероятно.

– Но вероятно?

– Мало.

– И что делать, если всё-таки…

– Вызывать скорую.

– Логично, – пожала плечами Саша. – Не пожарных же.

И вышла из кухни.

– Ты на меня злишься? – позвал Вольский.

Она вернулась.

– Нет, конечно, Коля. На тебя я не злюсь.

– На врачей злишься?

– Да, я злюсь на врачей. Правда, врачами их назвать сложно. Человек чуть не умер от боли, а ему говорят, что он здоров. Знаешь, так и я могу лечить. И ты. И он.

Саша показала на мопса, сидящего в ногах.

– Кажется, он есть хочет, – сказал Вольский.

– Вряд ли. Ольга Сергеевна его кормила перед дорогой.

– А чем он питается, кстати?

– Сухим кормом. Я принесла небольшой пакет. Потом ещё куплю. Нет, вообще Принц Альберт не прожорлив, Ольга Сергеевна сказала.

Засвистел чайник. Пока Вольский разливал по чашкам, Саша вспоминала врачей.

– Двоюродный брат моего отца умер от банального аппендицита. Казалось бы, что сложного – удалить аппендикс? Был случай, один врач сам себе его вырезал. Но нет. С этим они не справились. Другая история. Моей однокласснице делали обычное переливание крови. Что думаешь? Конечно, её заразили ВИЧ. Моему дедушке диагностировали хронический бронхит. А у него был рак лёгких.

Вольский вспомнил слова Чехова про то, что все юристы грабители, а врачи – грабители и убийцы. Но решил эту тему не развивать.

– Саш, давай о чём-нибудь другом уже. Я себя замечательно чувствую, но от таких разговоров, боюсь, меня опять скрутит.

Жена обняла его, сунув за ухо прохладный нос.

– Я очень переживаю, Коля.

– Всё будет хорошо. Я уверен.

– Дай-то бог.

Потом они пили чай с сушками, халвой и печеньем. Принц Альберт сидел в ногах.

– Видишь, – сказала Саша, – как он грустит?

Пёс прерывисто вздохнул и виновато посмотрел снизу вверх.

– Эх, бедолага! – сказал Вольский. – Ну, ничего,